Тест на созависимость

Среди миллионов жен, мам, сестер людей, зависимых от наркотиков и алкоголя, нет одинаковых. В каких-то семьях скрывают алкоголизм близкого, в других об этом давно знают все вокруг. Кто-то живет на последние гроши, кто-то относительно благополучен. У кого-то разрушилась семья, а другие сохранили доверительные отношения с близкими – наркоманами или алкоголиками. Во многих семьях царит насилие, а кто-то, наоборот, чрезмерно защищен, так что и правду сказать невозможно. Кто-то из близких сам химически зависим, а другие не знают, что такое «кайф»...

Поэтому понятно, что вы можете не найти у себя всех характерных признаков созависимости. И проявление этих признаков у каждого будет индивидуально. Но, вероятно, вы обнаружите всё же, что есть много общего. Все мы потеряли своих близких из-за этой страшной болезни, потеряли их - настоящих. Все мы надеемся их найти. Всем нам не хватало наших близких, да и мы сами изменились! И нам теперь очень трудно так жить. Мы живём одновременно в любви и ненависти, нуждаемся в близких – и боимся их. Наши проблемы похожи на проблемы здоровых людей, но труднее разрешимы, или нам так кажется. Мы не знаем, как с ними быть! Мы оторваны от помощи друзей, семьи, мы с нашей бедой один на один. И мы бессильны с ней справиться.

Возьмите лист бумаги. Прочтите этот текст, и, если что-то будет относиться к вашей жизни сегодня, запишите это как заголовок, оставляя достаточно места между пунктами. Закончив читать этот текст, отложите его и попробуйте после каждого пункта записать, как это было в вашей жизни, или как есть сейчас. Будьте очень конкретны, приводите примеры.

Страх потерять контроль

Я стараюсь быть не слишком эмоциональной. Мне надо сдерживать свои чувства, потому что я могу потерять контроль над собой. Страх может перейти в панику, а радость быстро кончится. Поэтому я стараюсь не выпускать свои чувства наружу и не давать им воли даже наедине. Я люблю, когда всё идет по порядку. Неожиданности меня раздражают. У меня все продумано, и я знаю, что я буду делать в самом плохом случае. Неожиданности только мешают. Лучше уж я сама буду вести дела. Я теряюсь, когда ситуация выходит из-под моего контроля. Если не я, то кто будет управлять? Особенно доверять другим не приходится. Если всё же приходится доверять – буду проверять, и не обижайтесь. Я чувствую себя уверенней, если у меня будет побольше власти. Она мне вовсе не нравится, но тогда понятно, что тебя ждёт. Я хочу всё про всех знать и иметь способы влиять на людей. В моей семье иногда приходится объяснять свои мысли с помощью рук – физическое насилие. Я, конечно, за переговоры, но случаются и тычки, и драки, и это обычно потому, что я, исчерпав все аргументы в разговоре, говорю: «А я тебя просто не пущу!» Или пощёчина. Или меня толкают, а я отвечаю... Я вообще-то против насилия, но приходится, если они не понимают. В моей семье все может прийти в хаос в любой момент. И приходит, никогда не знаешь, чего ждать. Приходится всё время быть настороже. Мне трудно быть в обществе многих людей, например, на группе Ал-Анон. Они все на меня смотрят, и я не могу видеть их всех сразу. Мне спокойнее, если я один на один с человеком, тогда я понимаю, как он ко мне относится, и, если что не так, могу что-то поправить. Если я не могу справиться с ситуацией, и она выходит из моего контроля, я иду напролом, лишь бы попробовать удержать контроль.

Страх чувствовать

Мне трудно выражать свои чувства. Я не очень понимаю, про что это. Любовь? Ненависть? Я предпочитаю думать и делать, а чувства – потом, и лучше, когда рядом никого нет. Чувства расслабляют, а мне надо быть готовой действовать, и успеть всё продумать. Иногда мои чувства как-то проявляются: неловкой лаской, жгучими слезами, криком злости. Тогда я скорее стараюсь опять стать прежней, разумной и правильной. Я часто не знаю, что я чувствую. Слова «злость», «нежность», «радость», «страх» не употребляются мной, они мне как-то не подходят. Неожиданно я начинаю раздражаться, или кричать, или плакать, или устаю – и не знаю, почему. Когда чувства проявляются, я думаю, что мне надо отдохнуть – и тогда я снова смогу жить как обычно, без них. Я часто думаю, что чувства – это тяжкий груз, который мне приходится нести. Очень трудно жить с виной, обидами, страхами. Поэтому я стараюсь особенно «не заморачиваться». Если чувство переполняет меня, это мучительно, и я не знаю, что делать с этим страхом, или виной. Я всё время стараюсь себе объяснить, что всё не так плохо. То же самое я делаю с другими людьми. Я неловко себя чувствую, если при мне говорят или как-то выражают свои чувства. Когда я взволнована, я чувствую, что это опасно для меня. В моей семье не принято выражать стыд, обиду, чувство вины, страх, радость, боль, любовь, гнев, грусть, тоску. Чувства – это проявление слабости. Это вообще очень личное, настолько, что я и сама себе в этом признаваться не хочу. Можно поговорить о том, почему я не виновата, или что может случиться, или какой он гад. Все эти мысли служат одному – не чувствовать эти чувства, уйти от них. И всё же остаются безнадежность и беспомощность.

Страх конфликта

Я стараюсь не допустить конфликта. Я боюсь сердитых, сильных, старших людей, критики в свой адрес. Я думаю, что конфликт – это плохо, и «худой мир лучше доброй ссоры». Я всегда стараюсь найти иной путь, чем прямо идти на конфликт. В моей семье конфликт означает крик. Это как минимум, и оскорбления, а может быть, и насилие. Мне пришлось пережить много таких конфликтов, я пострадала от них. Конфликт в моей семье всегда означает, что человек меня покинет, отвергнув меня. Может, он бросит вилку и уйдёт к себе; может, он уйдёт совсем. Я останусь одна, я очень этого боюсь. Поэтому я ищу поддержки других людей. Я часто не проясняю правду или не говорю её своим близким, потому что боюсь их расстроить, и тогда будет ещё хуже: «он опять сорвётся из-за меня», «не буди спящую собаку». Я всё время стараюсь быть подальше от других, чтобы они не задели меня, а я – их. Мне проще пропустить кого-то вперед, чем принять его любезность. Я не очень-то верю в то, что я ее достойна.

Сверхответственность или безответственность

Я знаю, что ему надо. Я развила в себе способность сверхбыстро реагировать на потребности алкоголика или наркомана. Я знаю, как ему надо действовать, и мягко или грубо, пытаюсь навязать то, что я считаю правильным. Часто мне приходится невозможные, неприемлемые ситуации делать приемлемыми и как-то все устраивать. От этого я чувствую, что я нужна, и что я смогла, справилась, я молодец. Это требует постоянной готовности сделать все возможное и невозможное, чтобы обеспечить потребности других людей. Я чувствую себя ответственной за всё, и это мой плюс. Когда нужна сверхурочная работа, я сама вызываюсь остаться. Когда кто-то попал в беду – это моя боль, и я бегу ему помогать. Я подбираю бездомных кошек и собак, или бомжей. У меня 27 кошек. «Кто, если не я?» - это про меня. При этом я часто попадаю в опасные ситуации; делаю то, что должен делать специалист – или слежу за тем, чтобы он сделал все как надо. Мне стыдно просить что-то для себя, и поэтому я ставлю себя на последнее – нередко отсутствующее вовсе – место, всех пропуская вперёд. Мне достается самый последний кусок курицы, который я не люблю, но это для меня и не важно... «Ничего-ничего, все в порядке, я так сама хотела». Когда меня просят о помощи, я не могу сказать «нет». Мой отказ означает, что я плохая, эгоистичная, бессердечная. В моей семье я помогаю всем и забочусь обо всём. Я – «старшая», и так было всегда. Для меня «быть рядом» означает «подставить плечо». Мне нужно помочь тому, кто рядом, чтобы я не чувствовала себя одинокой. Я не уверена в своих решениях. Я часто не могу закончить то, что начала. Я делаю одновременно много разных дел и часто ошибаюсь. Когда я так забочусь обо всех вокруг, у меня есть тайная мысль, что кто-то обо мне позаботится. Я не могу сама позаботиться о себе. Я не думаю о своих нуждах, всё это – «потом». Я легко приготовлю ужин близким, и не буду готовить себе, если я одна. Я не пойду к врачу, как бы плохо все не было. Мои «умные» соображения о других к себе неприменимы. Я абсолютно безответственно отношусь к своей жизни. Даже молюсь я скорее о других, а о себе – формально, побыстрее, главное – другие люди. Я безответственно отношусь к своей душе. А может, я думаю, что мне зачтется забота о других, это же хорошо, это же правильно, разве нет?

Всепоглощающие чувства вины и стыда.

Мне стыдно, когда мне что-то нужно, и приходится говорить об этом. Мне неловко наваливать на других свои проблемы. Я всё время извиняюсь. Я извиняюсь за то, что не требует извинений. В семье я нередко принимаю обвинения, соглашаюсь с ними, просто для того, чтобы прекратить разбирательство. Я знаю, что в конечном счете, я сама во всём виновата. Я думаю про себя, что я никто, и я слышала это много раз в своей семье. Меня обвиняли и обзывали. Я очень строго сужу себя и других. Для того, чтобы быть хотя бы кем-то, я стараюсь всё делать на «5», строго контролирую себя и других и «воспитываю» себя и других людей. Когда другие люди злятся на меня или критикуют, я чувствую беспомощность, будто меня раздавили. Говорят, что у меня «низкая самооценка». Я крайне нуждаюсь в поддержке и чтобы меня хоть кто-нибудь любил. Я всё время ищу оценки в глазах других людей и пока они не сказали мне, что «всё нормально», я не знаю, что я сделала.

Жёсткая, свирепая критика себя. Оправдания.

Я стараюсь быть своим самым беспощадным критиком. Я легко осуждаю себя. Я ничего не делаю правильно, всё вечно не так. В семье обычно любые мои поступки воспринимаются негативно и я привыкла оправдывать каждый свой шаг. Если в семье проблемы, то обычно мы молчим, или обвиняем друг друга, или не разговариваем. В моей семье ошибки имеют ужасные последствия. Я вновь и вновь вспоминаю свои ошибки и промахи, до стона переживая и пережёвывая их вновь и вновь. Меня нельзя простить. Рядом со мной всегда есть близкий, или начальник, или подруга, кто гневно обвиняет меня в моих ошибках, и этот гнев парализует меня. В конечном счёте, мне проще с этим согласиться, и успеть сказать об этом самой, и тогда они не будут на меня кричать и обвинять меня.

Неспособность расслабиться, отпустить контроль, радоваться

Праздники для меня – тяжёлый труд. Надо успеть всё убрать, и приготовить, и чтобы было хотя бы съедобно, и чтобы всем угодить, а их много, и за всеми не уследишь... Это раздражает и я сдерживаю раздражение уже с утра, очень устаю во время праздника и лучшее время для меня – когда всё кончилось, и можно пойти спать. Когда люди громко смеются, я беспокоюсь: а они трезвые? В моей семье веселье означает выпивку. Мне никогда не бывает так весело, как им, что-то не так... Меня раздражает их смех. Я стараюсь не смеяться первой, сначала посмотрю на других. Я не умею развеселить других людей. У меня нет чувства юмора как легкого способа принимать жизнь такой, как она есть, у меня в ходу скорее ирония и сарказм, которые больно задевают людей. От этого я еще больше смущаюсь, и замолкаю вовсе. Я часто бываю одинокой в компаниях и на праздниках. Мне трудно общаться со всеми, веселиться. Лучше я побуду тут в углу. «А можно помыть посуду?»

Жизнь в отрицании проблем

«Ничего я не отрицаю, просто так получилось... если бы он... обстоятельства сложились так...» У меня есть мои обычные защиты: я преуменьшаю неприятности, или «перевожу стрелки» на другого, или «прикидываюсь дурочкой/маленькой», или начинаю долго всё объяснять, или просто плакать... Когда я вижу проблему, я «включаю защиту» и перестаю иметь дело с этой проблемой. Мне проще солгать, чем признаться в ошибке: «это не я!» или «я и не расстроилась». В моей семье проблемы не решают: «не создавай проблемы!» или «всё будет хорошо, не заморачивайся». Мы предпочитаем их не видеть и избегать. 

Трудности в близких отношениях

Чем ближе  мои отношения с каким-то человеком, тем неудобнее и небезопаснее я себя чувствую. Особенно, если этот человек авторитетен для меня. Я стараюсь ни с кем особенно не сближаться. В моей семье близость и доверие означают уязвимость. Я думаю, что если я люблю человека, то я буду с ним одним целым, без границы между нами, и буду чувствовать то, что он; и хотеть то, что он; и жить с ним вообще одной жизнью. Это и есть счастье, думаю я. (Моя жизнь так плоха, что для счастья нужна другая жизнь, которой я и буду жить. А моя останется где-то позади). Я привлекаю к себе тяжёлых людей с зависимостями. Похоже, я не могу быть в близких отношениях со здоровым человеком! Я отчаянно нуждаюсь в любви и и поддержке и сделаю всё, лишь бы понравиться людям. Чтобы не задеть никого, я остаюсь в близких отношениях, которые меня совершенно не устраивают. В моей семье не приняты близкие контакты, доверительные разговоры, откровенность и честные чувства. Близость для меня равна интимности, и я избегаю её даже с самым близким человеком. Мне неловко и стыдно. В моей семье мы дотрагиваемся друг до друга только во время драки.

Страх того, что останусь одна

Ненавижу прощаться. Когда близкий уезжает, у меня есть страх, что я больше его не увижу. Я меня есть опыт потери близких людей, который я так и не смогла пережить. Я продолжала близкие отношения с людьми гораздо дольше, чем эти отношения того заслуживали. Я чувствую череду: «мои друзья уходят». Я часто остаюсь одна. Меня часто предавали и бросали, и я думаю, что поделом. Я очень боюсь следующего эпизода, и он происходит! Больше всего на свете я боюсь остаться одна. Я часто боюсь смерти и беспомощности в старости. Мне очевидно, что я буду в тягость своим близким, или просто останусь одна. Я рисую в воображении картинки одинокой беспомощной старости, инвалидности и прочее. Рассказы о таких стариках и смертях больно ранят меня. Я всегда стараюсь помогать старикам, или избегать думать о них.

Жизнь под  знаком жертвы

Я часто чувствую себя беспомощной. Что бы я ни делала, ничего не меняется. Стоит мне только подумать, что всё хорошо, как что-то обязательно случается. Я обвиняю других в моих трудных жизненных обстоятельствах. Другие жертвы, как и я, становятся моими друзьями и близкими. Я путаю любовь с жалостью и думаю, что люблю людей, которых на самом деле мне хочется жалеть и спасать. В моей семье бывает физическое насилие: тычки, отталкивания, затрещины, пощёчины, удары. В моей семье бывает, что алкоголик бьёт по стенам, проламывает двери и крушит мебель. Он может биться головой о стену или резать вены. Я понимаю, что всё это насилие предназначается мне. В моей семье бывает эмоциональное насилие: оскорбления, высмеивание, вопли, крики, обвинения... Это оскорбление словом, даже если оно формально было не в мой адрес, больно ранит меня. Или я уже притерпелась, и только вяло возражаю: «не смей...» - и это все без толку. В моей семье случается сексуальное насилие: недозволенные прикосновения и ласки, принуждение к близости, после которых я болею и чувствую отвращение к себе и к нему. У нас могут высмеять то, как я выгляжу и мои – или вообще – женские качества. Нередко звучит мат и прочие сексуальные оскорбления. Я молча с этим соглашаюсь или делаю вид, что не слышу. В моей семье бывает духовное насилие: мои близкие высмеивают или пренебрегают тем, что для меня очень ценно: моя вера, представления о жизни и принципы, в которые я верю. Мне приходится скрывать свои молитвы и хождение в храм, близкие смеются над моими группами, называют их сектой, а я не смею возразить. Я стараюсь «не обострять» отношения и избегаю говорить о том, что для меня дорого. 

Подавленная тоска и страх

Когда я рассказываю истории из своей жизни, я стараюсь говорить без особенных чувств. Я стараюсь думать: «это уже в прошлом», и не фиксировать внимание на прошлых и настоящих бедах. Я часто повторяю себе: «Не смей расстраиваться, не плакать! Хватить хныкать! Сопли-вопли!». В моей семье нельзя плакать или ходить с  печалью на лице, это вызывает злость окружающих. В моей семье грустить значит показывать свою слабость. У меня часто болит спина, или ноги, или голова, я плохо сплю, напряжение не уходит даже ночью, я всё время чувствую себя усталой.

Одержимое поведение

Я бываю одержима потребностями. Это значит, что я рвусь напролом или упорно добиваюсь своего во что бы то ни стало, в то время как остальная жизнь теряет для меня всякое значение. Как в тоннеле человек стремится к свету впереди, не замечая того, что вокруг на стенах. Свет только в конце тоннеля! Одна потребность вдруг становится для меня сверхважной: успеть вовремя, заставить его лечиться, узнать наконец правду, близкие отношения – чтобы кто-то любил; чистота, еда, алкоголь или др. наркотики, работа, шоппинг, учиться, обладать чем-то, спасти кого-то, религия и пр. Когда я считаю, что мне нужно добиться чего-то, я готова на всё: ложь, насилие, низкие поступки... – и я думаю, что сейчас я только этого добьюсь, а потом разберёмся с последствиями. «Главное – чтобы он пошёл лечиться, а потом я ему объясню...». «Главное – узнать правду, а там разберёмся...» и пр. Благая цель, как я думаю, оправдывает низкие средства ее достижения; или я так не думаю, но так живу. Если кто-то попробует лишить меня этой вожделенной цели, я либо отшвырну его с моего пути, либо упаду в отчаянии. Я не могу слышать критики, не рассматриваю других вариантов. Я обычно думаю по принципу «или – или», «хорошо – плохо», «чёрное – белое», «наши – враги (или чужие)». Я думаю, что есть только один правильный ответ. Если ты прав, то я ошибаюсь – и поэтому ты не прав! В моей семье либо все молчат как в могиле, либо орут как в аду. У нас в ходу слова «всегда», «никогда», «абсолютно», «до конца», и др.

«Приказано выжить»

Я часто чувствую, что мне надо как-то пережить сегодняшний день – и следующий. Я удивляюсь своему здоровью. Я будто на войне: не болею и всё время жду атаки, причем уверена, что погибнут все. Я научилась выживанию, и умею то, что моим прежним подругам или маме и в голову бы не пришло. Я поняла, что рассчитывать ни на кого нельзя. Сколько я ни молилась, никто не пришел на помощь. Наконец, у Бога нет других рук, кроме моих собственных.

 

Итак, перед вами лист бумаги с написанной вами «историей болезни». Если созависимость у вас есть, история получилась довольно подробной. Если вы хотите помочь вашему близкому, вам самой надо выздоравливать первой. Только тогда вы сможете ему помочь и не упасть вместе с ним. И только тогда вы сможете показать ему, что такое здоровая жизнь, –  а откуда ему знать про это? Если вы хотите прожить жизнь так, как Бог этого хотел для вас, если вы хотите счастья и радости, и притом строительства своей души – тогда вам надо выздоравливать. Если вы вдруг вспомните, что кроме алкоголика или наркомана вокруг вас есть ещё люди и они тоже ваши близкие, - дети, супруги, родители, друзья, - они нуждаются в вас, и вы для них дороги, а они дороги вам – тогда вам надо выздоравливать от созависимости. Наконец, если вы устали падать в одну и ту же лужу, если вас тошнит от того, как вы сейчас живёте, и если вы чувствуете, что достойны лучшего – давайте начнем выздоравливать, и тогда у нас что-то обязательно получится!