Помогая другим, не забывать о себе

Директор московского центра реабилитации наркоманов и алкоголиков «Зебра» Екатерина Савина уверена: хоть «выздороветь» и получается у незначительной части зависимых, стремиться к этому не стоит. Лучше найти свой путь и свой образ жизни, в котором не будет места наркотикам – жить счастливо и постоянно подпитывать собственное выздоровление, даже если ваша профессия связана с помощью другим зависимым.

Екатерина Савина работает в сфере реабилитации зависимых от наркотиков и алкоголя уже 21 год. Она сама ведет первичный прием, группы и индивидуальные консультации пациентов и их родственников, читает лекции, ведет тренинги. Она – автор нескольких книг по выздоровлению от алкоголизма и наркомании, а также ряда статей и радиопередач.

Отдельное направление ее деятельности – проведение стажировок специалистов по проблеме зависимости от алкоголя и наркотиков в городах России. Во время одной из таких поездок, когда обучение проходили консультанты благотворительного фонда «Мой выбор», и состоялась наша беседа, которая логичным образом началась с вопроса:

– Какова роль консультантов в процессе выздоровления и как в идеале должны строиться взаимоотношения между консультантом, зависимым и его родственниками?

– Нужно понимать: когда вы приходите к консультанту, вы обращаетесь к человеку, который хочет вам помочь. Он не будет вас переделывать. Он не будет ломать вас. Это человек, который поможет вам найти другой путь в жизни, тот путь, который вам самому понравится в будущем. Можно ли ему довериться? Конечно можно. И нужно. Может быть не сразу, может быть это потребует времени, но он вместе с вами найдет для вас этот путь, ведь он существует.

За 21 год работы в реабилитации зависимых я не видела человека, который не мог бы выздоравливать. У нас, конечно, были неудачи. Но не было ни одного человека, который исходно не имел бы шансов. Я в это верю. Я на этом стою.

И я знаю, когда вы приходите к консультанту здесь в Екатеринбурге, это тоже люди, которые верят в возможность вашего выздоровления. Поработайте с ними, познакомьтесь, пообщайтесь, в этом общении может быть очень много добра для вас.

– Какой совет вы можете дать членам семьи зависимых?

– Родственникам я должна сказать: вы давно не знаете ваших близких такими, какие они есть. На самом деле наркомания закрывает и перекрывает все. Перед вами совсем не тот человек, каким на самом деле является ваш сын или дочь, брат или сестра, супруг или супруга. Только когда он будет выздоравливать, вы узнаете его настоящим.

В чем-то он будет похож на того человека, который начинал употреблять, и вы узнаете того, кого потеряли в те времена, но в чем-то он будет другим: более взрослым, добрым, глубоким человеком. Наркомания, не дай Бог никому такой беды, но уж если случается в жизни и завершается выздоровлением, человек переплавляется, проходит через горе, становится таким настоящим, что вы только радоваться ему будете. Так было с мамами многих моих пациентов.

Не надо отчаиваться, даже если будет не одна попытка к выздоровлению. Все люди ошибаются.

Пожалуйста, не оставляйте усилий. Вам нужно обязательно при этом действовать вместе с консультантами.

Они – знают, как правильней, а вы ищете на ощупь. Поэтому так много боли.

Это большое счастье, когда дети выздоравливают. Не надо отчаиваться, даже если будет не одна попытка к выздоровлению. Все люди ошибаются. Бывает, что с первого раза может не получиться, но вы можете дождаться того самого – настоящего человека. Пожалуйста, не оставляйте усилий. Вам нужно обязательно при этом действовать вместе с консультантами. Они – знают, как правильней, а вы ищете на ощупь. Поэтому так много боли. Есть люди, которые готовы вам помочь. Пожалуйста, обратитесь к ним

Я из своего опыта знаю, что при работе с реабилитантами, родители и близкие могут быть очень большим подспорьем, мощным толчком к выздоровлению, обеспечить такой невозможный эмоциональный подъем, всплеск.

– Согласен. Когда, к примеру, к реабилитанту приезжает в гости супруга с маленькой дочерью, говорит: наконец-то ты на человека стал похож, это очень мощно мотивирует. Но ведь и подтолкнуть к срыву близкие родственники могут…

– Я твердо знаю, что родственники не могут обеспечить срыв. Срыв – это всегда недостаток выздоровления. Близкие, конечно, могут ему посодействовать, но ответственность за то, что происходит в срыве всегда лежит на наркомане. И именно поэтому у него есть возможность выходить из срыва. Если бы во всем были бы виноваты родственники, тогда они должны были бы обеспечивать его выздоровление. А мы знаем, что это не так.

В общем, ответственно заявляю: дорогие родственники, вы не можете сорвать своего близкого. Успокойтесь. Что бы вы не сделали, если он хорошо выздоравливает, то будет и дальше выздоравливать. Другое дело, что выздоровление всегда занимает какой-то период времени. Люди медленно рождаются на свет. А полноценная реабилитация – второе рождение, ни больше ни меньше. И бывает так, что человек просто не успел, поэтому обращаюсь к родственникам: хорошо бы вам взаимодействовать с консультантами, чтобы совместно с ними определять сроки реабилитации и ваши действия в ситуации, когда возникает угроза срыва.

– Что делать, чтобы минимизировать эту угрозу?

– В качестве общего правила надо иметь ввиду: если ваш близкий выздоравливает, это значит, что он должен вернуться в семью с новыми правилами. Раньше правила были такими: он употреблял наркотики, вы мучились от этого, пытались как-то исправлять положение вместо него, и в конечном счете соглашались с тем, что он употреблял. И именно в этом проявлялась ваша созависимость. Конечно, на словах вы его воспитывали, объясняли, доказывали, может быть даже как-то действовали, ведь он употреблял, лежа на диване и это вас раздражало.

Должны быть введены правила нормальной семьи, ведь в нормальной семье нельзя употреблять наркотики.

А еще нельзя воровать, врать, надо учиться или работать, или выздоравливать от болезни, но нельзя просто валяться на диване.

В нормальной семье есть доверие и достоинство каждого человека.

Сейчас, когда ваш близкий выздоравливает, все должно быть по-другому. Должны быть введены правила нормальной семьи, ведь в нормальной семье нельзя употреблять наркотики. Это все знают. А еще в нормальной семье нельзя воровать, врать, надо учиться или работать, или выздоравливать от болезни, но нельзя просто валяться на диване. В нормальной семье есть доверие и достоинство каждого человека.

Я далеко не все правила сейчас перечислила, главное понимать: есть какие-то основополагающие вещи, которые, как правило, теряются в семье зависимого человека. Вот теперь их надо восстановить и это, кстати, убережет вас от скоропалительных решений. Если вы введете эти правила, вы поймете, что вашему близкому надо еще приспособится к ним, научится в них жить. Реабилитация для этого и проводится. Она будет способствовать тому, чтобы он не начал снова употреблять. Каждый человек ценит свою семью и дом, и в ваших силах этими семейными правилами помочь ему выздоравливать.

– Как вы можете оценить ситуацию, когда человек находится в длительной ремиссии, заводит семью, приобретает квартиру и машину, а потом через 5-7 лет «чистой» жизни срывается без видимых причин? Прекрасно понимая, что стоял уже на грани могилы, и все, что у него есть, получено именно благодаря трезвости?

– Совершенно точно: память ужаса от употребления не удерживает от рецидивов. Она только поддерживает выздоровление, а выздоровление требуется «кормить». Надо все время выздоравливать для того, чтобы выздоровление жило и развивалось. В случае, который вы описали, его социальный успех, видимо, был вызван хорошим выздоровлением. Но часто бывает так, что люди, достигнув внешнего благополучия, перестают совершать усилия по выздоровлению или направляют свои усилия на дальнейший социальный успех вместо того, чтобы постоянно вспоминать: все это стало возможным только с выздоровлением. Когда такие люди перестают совершать усилия прицельно связанные с выздоровлением, или совершают их недостаточно, потому что им кажется, что уже все хорошо, они начинают незаметно для себя съезжать вниз.

– А что значит, в вашем понимании «совершать усилия»? Постоянная рефлексия? Самокопание?

– Рефлексия – это не самокопание. Это четкое сознание того, что со мной сейчас происходит, что я чувствую, что я думаю, почему я так поступаю, какие последствия я ожидаю и что буду с ними делать. Это наблюдение за самим собой, и это очень хорошая вещь, потому что взрослый человек отвечает за свои поступки. Это несомненно продолжение работы по программе «12 шагов», если человек выздоравливал в ней. В самых разнообразных форматах. Посещение собраний – обязательно. Может быть не так часто, как он это делал раньше, но хотя бы раз в неделю надо ходить. Общение с кругом выздоравливающих людей, которое происходит на группах, это поддержание себя выздоравливающим наркоманом. Потому что, если человек не поддерживает себя выздоравливающим наркоманом, он становится просто наркоманом со всеми вытекающими последствиями, когда человек совершает безумные поступки.

Я видела такие истории много раз и каждый раз бывает горько. Человек теряет представление о том, что он – наркоман, вытесняет его из своего сознания. Это как раз и связанно с недостатком рефлексии. Внимательно наблюдающий за собой человек видит признаки того, что у него все-таки есть зависимость, хоть сегодня она и остановлена силой более могущественной, чем наша собственная. Остановлена Богом. Она арестована, но она присутствует, живет и есть задача не выпустить ее на свободу.

– Вопрос, который всегда вызывает бурную дискуссию. Можно только выздоравливать? А выздороветь в принципе возможно?

– Говорят, что 3% могут. Но это уровень чуда, когда человек может потихонечку попивать, например, социально, не уходя в асоциальное употребление, и оставаться в этом положении долго, иногда всю жизнь.

Оставим это на чудо, на то что Бог по каким-то причинам может это сделать, Он вообще все может. Бывают удивительные случаи, когда человек ужасно употреблял и все-таки не стал зависимым. Редко, но бывает.

В качестве примера: когда в старые времена машины нельзя было купить в салоне, а на них записывались и стояли в очереди по 15 лет, бывало так. Человек сильно пил, с работы выгоняли даже и тут подошла очередь на машину. На вожделенную машину. Он ее купил, счастливый сел за руль и понимает, что, если он будет пить так, как он пил раньше, он или за руль не сядет, или машину разобьет. И он пьет, но не так как раньше, только по пятницам, например, превратился из алкоголика в пьяницу.

– Это воображаемый пример или из жизни?

– Из жизни. Я и наркоманов видела таких, которые употребляли героин пару-тройку лет и не стали зависимыми. Во всяком случае они попивают сейчас по чуть-чуть и благополучно живут, не возвращаясь к употреблению на протяжении многих лет. Я знаю несколько таких людей. И их очень хорошо знают наркоманы. Для них это повод размечтаться: вдруг у меня тоже так получится? Но я думаю, что эти люди просто оказались очень устойчивы, и может быть это только пока, слава Богу, они живы и знают, что будет дальше.

Совершенно точно: память ужаса от употребления не удерживает от рецидивов.

Она только поддерживает выздоровление, а выздоровление требуется «кормить».

Надо все время выздоравливать для того, чтобы выздоровление жило и развивалось.

Я бы не стала рисковать. В конечном счете, когда мы говорим об этом вожделенном выздоровлении, о том, что человек хочет не выздоравливать, а выздороветь, это значит – хочу употреблять, и чтобы это ничего бы мне не стоило.

– И как быть? Как по-вашему стоит поступить человеку, который чувствует себя выздоровевшим?

– А не надо употреблять. Вот не надо и все. Мы свое уже употребили и даже сверх того, нам хватит. Как говорят те же алкоголики: я свою цистерну выпил. И вот здесь тоже есть какой-то предел, который по-видимому закончился в нашей жизни и употреблять не стоит. Есть очень много людей, которые живут трезво и вообще ничего не употребляют: независимые люди, спортсмены так живут, путешественники, люди выбирающие здоровую жизнь по принципиальным соображениям. В России очень много деревень вымерло по одной-единственной причине: спились. И вообще страна очень многое теряет оттого, что люди спиваются, а сейчас еще и «торчат».

И есть обратный процесс, когда совершенно здоровые люди выбирают: они никогда не прикоснутся к наркотикам и алкоголю, это – их гражданская трезвенническая позиция. И ориентироваться лучше на них. Не ставить себе цели вернуться снова к употреблению, а убрать наркотик из системы ценностей как таковой.

Если он в этой системе ценностей остается, мы все равно не сможем на него спокойно смотреть. Ну так и не будем смотреть вовсе. Будет много других вещей, к которым мы будем стремиться, радоваться доброму служению другим людям, например.

– А от чего выздоравливающему наркоману получать удовольствие? Есть теория, согласно которой организм человека сам может вырабатывать «гормоны счастья», с помощью спорта, медитации…

– Мне не нравится, когда организм человека ставят на первое место и целью его жизни становится получение удовольствия благодаря выработке эндорфина, дофамина и прочего. Я думаю, что медиаторы – это только инструмент, на котором можно сыграть музыку. И тело – это инструмент для того, чтобы прожить свою жизнь хорошо. И наоборот: очень плохо проживет жизнь человек, который сохранит свое здоровье до 150 лет, но ничего другого в жизни не сделает.

Если человек не поддерживает себя выздоравливающим наркоманом, он становится просто наркоманом со всеми вытекающими последствиями, когда человек совершает безумные поступки.

Я видела такие истории много раз и каждый раз бывает горько.

Есть вещи поважнее удовольствия. Выздоровление состоит не в том, что мы учимся получать удовольствие другим способом, тогда мы просто попадем в другую зависимость будем игроманами, засядем в интернете или, не знаю, будем прыгать с парашютом «до посинения». У нас нет задачи заменить «плохую» зависимость «хорошей». Зависимости вообще в категориях «плохой-хороший» не меряются. Нам надо уйти от образа жизни, когда удовольствие становится целью. Есть вещи поважнее удовольствия.

– Например?

– Например, достоинство. Бывают ситуации, когда человек сохраняет достоинство очень высокой ценой: больших эмоциональных потерь, здоровья. Был у меня пациент – парнишка-наркоман, которого арестовали. Я приехала в полицию (тогда еще – в милицию), чтобы попытаться вытащить его оттуда: у него ВИЧ, плохое состояние, нельзя ему было сидеть. И мне оперуполномоченные вежливо объясняют: понимаете, мы задержали его с героином (а тогда уже давали сроки за хранение), и все, что мы от него хотим, чтобы он сказал, где его взял. Он нам не нужен. Нам нужен поставщик, поскольку он представляет опасность для общества. И все, что парню нужно было сделать – это «сдать» поставщика. Тогда еще не было манеры делать закладки – передавали из рук в руки. Ему предложили позвонить, взять еще одну дозу, после чего поставщика бы задержали, а его отпустили.

У нас нет задачи заменить «плохую» зависимость «хорошей».

Зависимости вообще в категориях «плохой-хороший» не меряются.

Нам надо уйти от образа жизни, когда удовольствие становится целью. Есть вещи поважнее удовольствия.

А он отказывается. И мне говорят: вы ему объясните, что он не прав. А я отвечаю: знаете, он на это не пойдет. Я давно с ним работаю и знаю, что для него собственное достоинство выше перспективы смерти. А она, учитывая ВИЧ-статус и низкий иммунитет, была совершенно реальной. Но я была уверенна, что он предпочтет пойти в тюрьму, чем «сдать» продавца. Для него это было невозможно. И я сказала полицейским: я его в этом поддерживаю, поэтому уговаривать не буду. Мы еще какое-то время поговорили с этими операми, потом его увели, меня попросили посидеть в коридорчике. Минут сорок никого не было, потом пришли эти опера и, удивительное дело, они отдали нам этого молодого парня, дело заводить не стали и попросили принести им буклеты нашего центра, чтобы выложить их у себя в участке.

– Неожиданная концовка. Даже не верится…

– На них поведение нашего подопечного произвело такое впечатление. Они поняли, что его достоинство не позволит сдать того, кто ему продал наркотики. Причем не товарища, а просто знакомого.

Есть вещи, которые даже важнее жизни. И это не такая уж редкая история. Мы тратим свою жизнь на то, чтобы ухаживать за больными людьми. Они беспомощны и для нас важней помочь им, чем получить удовольствие от чего бы то ни было. Очень мало удовольствия помогать больному человеку. Вообще никакого, если уж начистоту.

Но по крайней мере ты чувствуешь, что ты что-то делаешь правильно, хотя можно было бы получить гораздо больше удовольствия в другом месте или хотя бы выспаться. Но мы это делаем. Это естественно для нас и для любого нормально выздоравливающего человека: делать то, что делать нужно, хоть это и удовольствия не приносит.

Вот ты ухаживаешь за больным человеком. Накатывают раздражение, усталость, бессонница и внутреннее отупение. Но по-другому просто невозможно, и ты продолжаешь это делать. Как люди на войне делают грязную и тяжелую работу, понимая, что они могут погибнуть, но бросать все равно нельзя. Может быть, их действия и не имели никакого смысла, но они делали, потому что выполняли приказ. Есть много ситуаций, когда люди себя так ведут, причем совершенно не героические люди: мама ухаживает за больным ребенком не из-за инстинкта, а из-за любви, муж оставляет высокооплачиваемую работу, поскольку не хочет переезжать на север, а хочет жить рядом с семьей. И это более правильные мотивы, чем получение удовольствия. Это, конечно, не значит, что удовольствия не должно быть. Мы все любим получать удовольствие, но какой ценой? Вот о чем речь.

– То есть главная цель – быть человеком?

–Да именно так.

– А часто ли у вас получается наблюдать счастливый финал? Порадоваться за человека, увидеть, как он построил свою новую жизнь и судьбу?

– Да, конечно. Вот не далее, как позавчера, получаю СМС. «Екатерина Алексеевна, здравствуйте. Как у вас там дела? У меня в прошлом месяце было три года чистоты. Без вашей помощи и помощи еще одного директора центра страшно представить, где я бы сейчас был. 15 июля я женился, работаю на старой работе, на той же, что была, когда еще ездил в «Зебру». Сегодня первый раз еду на собеседование, чтобы устроиться на работу по специальности». И фото со свадьбы.

Есть вещи, которые даже важнее жизни.

И это не такая уж редкая история. Мы тратим свою жизнь на то, чтобы ухаживать за больными людьми.

Они беспомощны и для нас важней помочь им, чем получить удовольствие от чего бы то ни было.

Конечно очень переживаешь за них. Он был не очень успешный пациент. После короткого времени прохождения поддерживающий программы исчез и никак не проявлял себя. Я, честно говоря, за него беспокоилась. Как оказалось, в этом случае – зря. История со счастливым концом, хотя это еще не конец.

– Почему не конец? Потому что конец на самом деле условный? Никто не знает кроме Бога, наверное, сколько он проживет в чистоте? То есть выздоравливать – это задача на всю жизнь?

– Дело в том, что, если человек выздоравливает, это не обязательно означает писать шаги, ходить на группы. Он может ходит в храм, причащаться, исповедоваться и вести церковную жизнь. Он может действительно стать таким человеком, который помогает другим, и в этой помощи находить очень много того, что было прежде в его выздоровлении. Тут правда есть своя опасность.

– И какая именно?

Я понимаю, что моей профессиональной деятельности абсолютно недостаточно для того, чтобы я могла быть уверенной в своем собственном выздоровлении. Поэтому я пишу шаги, у меня есть спонсор, я хожу в храм, я – церковный человек.

У меня есть определенный путь, по которому я двигаюсь. И выздоравливать я буду всю жизнь.

– Опасность в том, что, когда мы очень много занимаемся другими людьми и не занимаемся собой, фокус нашего внимания концентрируется на том, чтобы помочь другим. А мы – по-прежнему наркоманы, но теряем чувство опасности, забываем о необходимости выздоравливать. Мы не видим негативных изменений и из выздоравливающих наркоманов становимся просто наркоманами, даже при том, что мы очень старательно помогали другим людям.

Я знаю много примеров, как срывались консультанты. Я хожу на группы каждую неделю. Бывает пропускаю, но стараюсь не пропускать. И я понимаю, что моей профессиональной деятельности абсолютно недостаточно для того, чтобы я могла быть уверенной в своем собственном выздоровлении. Поэтому я пишу шаги, у меня есть спонсор, я хожу в храм, я – церковный человек. У меня есть определенный путь, по которому я двигаюсь. И выздоравливать я буду всю жизнь.

Беседовал Юрий Немытых.

Источник: Блатворительный фонд «МОЙ ВЫБОР». Опубликовано: 15 сентября 2017